Netflix показал третий сезон сериала «Корона» о зрелых годах ныне здравствующей и правящей английской королевы Елизаветы II — с обновленным актерским составом. Рассказываем, каким он получился.
Второй сезон сериала закончился на тревожной ноте. Вольнолюбивый супруг королевы принц Филипп чудом избежал обвинений том, что он замешан в деле Профьюмо — секс-скандале с военным министром, продажными женщинами и русской разведкой. Из нового сезона мы узнаем, кому он этим чудом обязан.
Третий сезон начинается ровно там, где закончился первый, — в марте 1964 года. У королевы рождается четвертый ребенок, в должность вступает новый премьер-министр Гарольд Вильсон, а самый любимый премьер королевы в прошлом — глыба и матерый человечище Уинстон Черчилль, за которым она была как за каменной стеной, — умирает. Вильсон не принадлежит к потомственной аристократии, и вдобавок он лидер партии лейбористов, о которой Филипп со свойственным ему черным юмором говорит, что «они хотят отрубить голову монархам, то есть нам». Потенциальный конфликт налицо.
Но главная тема первой серии — вступление королевы в солидный возраст. Ее изображение отныне печатают на марках, что дает ее величеству повод пошутить, что из молодой женщины она в одночасье превратилась в старую каргу. Этот эпизод с тонким английским юмором объясняет решение авторов сериала ввести на роль королевы великолепную Оливию Колман, которая на десять лет старше Клэр Фой из первых сезонов. А если учесть, что в начале сезона королеве всего 38 лет, то юмор тут, пожалуй, тонок до предела.
Мэтта Смитта, отлично справившегося с ролью Филиппа в первых сезонах, заменил Тобайас Мензис, характерный актер, участвовавший в самых популярных костюмных сериалах недавнего времени — «Игре престолов» и «Чужестранке». Его Филипп уже не такой энергичный, зато ехидства в нем прибавилось. Герцог Эдинбургский всегда был выше политкорректности и отпускал шутки, от которых было неловко всем, кроме него, — этот факт всегда любила муссировать пресса. Но если приглядеться, весь набор его знаменитых несуразных шуток относится как раз к зрелому периоду, так что у сериала в этом смысле все еще впереди. Пока Филипп только разгоняется, тренируясь на супруге: «Мне казалось, ты хочешь от меня еще детей! Тогда зачем ты сделала эту прическу?» Вдобавок принц начинает чудить: один из эпизодов третьего сезона целиком посвящен его провальной затее со съемками документального фильма о монаршем семействе, другой — его увлечению темой космических полетов в связи с высадкой американских космонавтов на Луну.
Самая трогательная серия сезона посвящена Алисе Баттенберг, греческой принцессе и матери герцога Эдинбургского. Из-за врожденной глухоты в юности ее считали умственно неполноценной, а после сорока она была помещена в швейцарскую клинику, где Фрейд лечил ее довольно варварскими методами. История о том, как лишенный в детстве родительской заботы Филипп примиряется с матерью, — из тех духоподъемных сюжетов, которые рисуют монаршее семейство в самом сказочном виде, а это как раз то, что публика так любит в своих ныне царствующих, но не правящих монархах.
В новом сезоне сменилась и актерская пара, изображающая принцессу Маргарет и ее мужа Тони Армстронга-Джонса. Хелена Бонэм-Картер в роли Маргарет выходит в своем коронном амплуа прибавившей в возрасте, но все еще мятежной Марлы Сингер. Все эти душераздирающие жесты и гримасы женщины с нежным сердцем, которой не везет в любви, — не выпускающей из рук стакан с виски и отчаянно дерзящей поклонникам — она отточила еще на роли Элизабет Тейлор, которая так и не смогла удержать своего дважды мужа Ричарда Бартона. Бенефис Маргарет (и Хелены) приходится на вторую серию сезона под названием «Маргаретологи», в которой своими совсем не аристократическими манерами она очаровывает президента Америки Линдона Джонсона, вместе с которым сочиняет на торжественном обеде лимерики сомнительного содержания вроде такого: «Одна нимфоманка из Далласа нашла динамит в виде фаллоса. И голос счастливый звучал громче взрыва — повезло нимфоманке из Далласа!» Третий сезон — настоящий памятник мятежной Маргарет, принцессе, которая жила богемной жизнью, постоянно выламываясь из рамок, установленных для особ королевской крови в довольно ханжеские времена.
А еще новый сезон проливает свет на юношеские разочарования принца Чарльза — монаршее семейство абсолютно безжалостно пресекает его едва зародившейся роман с Камиллой Шанд. И тут мы ступаем на интересную почву: правда же, мы прекрасно знаем, чем закончилась эта история? Нет, не в те времена, когда Камилла в итоге вышла замуж за Эндрю Паркер-Боулза, а много позже? Тем не менее это не делает главу о любовной драме Чарльза неинтересной. Вот вам и свидетельство того, что проблема спойлеров — зачастую вещь совершенно надуманная.
Итак, смена актерского состава в новом сезоне прошла успешно — кто бы сомневался, зная англичан. Но кроме того, сериал значительно прибавил в весе с точки зрения драматургии. Если в первых сезонах сюжет чаще всего крутился вокруг страстей в благородном семействе, то в новом градус мелодраматизма совершенно иной. Есть два типа мелодрамы: тот, что сосредоточен исключительно на отношениях между партнерами, и совершенно другой — об отношениях человека с важнейшими вещами в жизни, такими как смерть, правда или родина. И вот в третьем сезоне наступает время для сюжета о катастрофе. Одна из серий посвящена самой трагической странице в недавней истории Англии, когда в 1966-м в шахтерском поселке Аберфан горный оползень похоронил под собой школу. Погибло больше сотни людей, из них большинство дети. Как повела себя королева и о чем ей пришлось горько сожалеть впоследствии — одна из тем сезона, превращающих мыльную оперу из жизни венценосного семейства в духоподъемную драму.
Действие сезона прерывается в 1978 году, на высокой ноте празднования 25-летия правления Елизаветы Второй. И на пороге тэтчеризма — об эпохе консерваторов у власти во главе с Железной леди расскажет уже следующий сезон, который обещает быть еще драматичнее предыдущего, учитывая вдобавок появление в нем Леди Ди. Кстати, сама королева будто в воду глядела уже после первого сезона, который, по слухам, видела и нашла изображение событий в нем «слишком драматизированным» — а то ли еще будет.
